С «Прeссбoлoм» мы рoвeсники. В тoм смыслe, чтo мoй рoмaн с журнaлистикoй нaчaлся чeрeз нeскoлькo мeсяцeв пoслe тoгo, кaк нa сeрый и скудный рынoк спoртивныx СМИ вoрвaлaсь бeзбaшeннaя, брoсившaя нaсижeнныe тирe oпoстылeвшиe мeстa рoтa штыкoв, жaждущиx вспoрoть пучину зaстoя и бeзысxoднoсти.
Рoвнo 25 лeт нaзaд — 16 янвaря 1991 гoдa — мир измeнился. Тoгдa eщe БССР, чтo унылo плeлaсь в aрьeргaрдe пeрeстрoйки, нaчaлa жить пo нeдeльнoму циклу — oт «Прeссбoлa» дo «Прeссбoлa». Дaлeкo нe вся, дaжe бoлee чeм нe вся, кoнeчнo, — тoлькo думaющиe, нeзaшoрeнныe, лoвящиe вoздуx пeрeмeн. A eщe тe, ктo бoялся пoрeзaться oб oстрый прeссбoлoвский язык. И пытaлся мстить. Тaкиx былo oй кaк нe мaлo.
Вeснoй 94-гo нa нeскoлькo мeсяцeв «Прeссбoл» зaкрыли. Имeл нeoстoрoжнoсть oбрaтить внимaниe нa тeкущий пoлитичeский мoмeнт. Дo сиx пор горжусь тем, что главред «Знамени юности» Катюшенко лишил меня на пару с завотделом спорта Чертовичем премии за интервью с Сергеем Новиковым по свежим следам скандала. Это было в марте. А в мае, когда период «бана» еще не подошел к концу, на вычитку очередной беседы о судьбах «ПБ» пришел его первый редактор Александр Борисевич. Подгоняемый цейтнотом, я умчался в свой иняз, а он все сидел за компом и шлифовал, шлифовал…
В июне 95-го в «Прессболе» случилось горе: утонул один из топ-авторов, Сергей Левшин. В 22 года. За сутки до исторического матча Беларусь — Голландия он успел взять интервью у Патрика Клёйверта, но не успел разминуться со смертью. Через две недели мне позвонил сменивший Борисевича Владимир Бережков и предложил выступать в лиге сильнейших… Два с половиной года мы шагали вместе. Это было трудное, но классное время.
В 96-м газета удвоила частоту встреч с читателями. Формально закончилась эпоха «старого доброго «Прессбола», но рамки еженедельника были уже тесны. Сейчас газета выходит четырежды в неделю. Тираж не ахти — даже меньше, чем у государственной «Спортивной панорамы». Общий кризис печатных СМИ на фоне разгула бесплатного интернета и отсутствие бюджетных дотаций — остальные причины можно не называть. Но с точки зрения влияния тираж вторичен — важна сила голоса. При всех раскладах газета имела свою нишу и острые зубы. Другой вопрос, что в ход по разным причинам они шли не всегда…
За 25 лет у «Прессбола» было три главных редактора. В 1995-м Борисевича сменил Бережков, в 2014-м — на место ушедшего в хоккей (как оказалось, крайне неудачно) Бережкова выбрали 38-летнего Сергея Кайко. Со стороны может показаться удивительным, но он возглавил газету в солидном по ее меркам возрасте: Борисевич стартовал в 37, Бережков — в 30. Единственное, их, как сегодня Кайко, не окружало такое количество старших товарищей.
Четвертьвековой юбилей газета встречает на гнетущем фоне: ее многолетний бывший редактор Бережков с августа прошлого года находится в СИЗО по обвинению в хищении средств хоккейного клуба «Динамо». Тем не менее «Прессбол» решил дату отметить. Эту и некоторые другие темы мы с Сергеем Кайко вместили в 11 вопросов и ответов — по количеству действующих лиц в профильном для «ПБ» футболе…
— Ты помнишь, где был 16 января 1991 года?
— На зимних каникулах, наверное. В деревне Заостровечье Клецкого района Минской области. Я был школьником, и еще года три, пока не уехал в город учиться, знать не знал о существовании газеты «Прессбол». Читал «Советский спорт», который мне выписывала добрая мама. «ПБ» распробовал студентом — в Мозырском «педе». Отчетливо помню, как покупали свежий номер в складчину у себя на горке, на улице Студенческой. Гонец доставлял его в общагу, где газета аккуратно расчленялась на развороты и начинала кочевать по комнатам. Прочитал свои полосы — грохнул в стену соседям: ну, что, меняемся?
— «День рожденья — грустный праздник». Как раз нынешний случай. Тираж — примерно половина вместимости «Борисов-Арены», подписка — самая дорогая в стране, у конкурентов — недремлющее око, а тот, кто все это дело начал и 19 лет рулил процессом, — в тюрьме. Ты можешь это как-то прокомментировать без общих слов и юбилейного пафоса?
— Юбилейный пафос совершенно ни к чему, ты прав. Все остальное — объективная реальность. Тиражи падают у всех, это закон времени. Публика уходит в интернет, где все бесплатно и на блюде. Кажется, Бережков называл сетевую журналистику фаст-фудом. Ну, вот — бесплатный фаст-фуд помаленьку прессингует платные старые медиа. До какой точки это дойдет? Я отказываюсь верить, что бумажная пресса вымрет, как мамонты. Она как-то модифицирует себя, мимикрирует под новые вызовы и — останется в каком-то живучем виде.
У меня даже есть теория на этот счет. Лет десять-пятнадцать назад СМИ только начали осваивать интернет. И шиком считалось, если к газете прилагался некий сетевой аналог. «Как, у вас есть свой сайт? Ну, блин, круто!» Примерно так народ реагировал, когда узнавал, что у «Прессбола» появилась «дочка» по имени pressball.by. И вот я верю, что со временем «виртуал» и «реал» поменяются местами. И уже бумага будет прилагаться к сайту — и считаться шиком, меткой респектабельности. Какой-нибудь цветастый лощеный еженедельник, в котором будут писать лучшие перья. «Как, у вашего сайта есть газета? Ну, блин, круто!»
Что касается цен, то «Прессбол» никогда не был дешевым. Потому что не стоял на внешней дотации. Мы и сегодня кормим себя сами, затягиваем пояса, оптимизируем производство. Вместе с тем самый толстый номер «ПБ» во все времена имел четкий жидкий эквивалент — стоил примерно как бутылка пива. Насколько понимаю, этот баланс сохраняется поныне. Другой вопрос, что жить в стране стало лучше и веселее. И в обыденном белорусском рационе хлеб уже давно важнее зрелища. Но мы на это не можем повлиять. Как и на то, что в виртуальном пространстве полно бесплатного пива.
Ну, и по поводу Бережкова. Понятно, что его арест — самое поганое событие в жизни «Прессбола» в 2015 году. И 25-летие наше по этой причине такое… Не слишком радостное событие, конечно. Что здесь еще комментировать. Все ясно без слов.
— Тебе не кажется, что помимо халявного интернета газету тянет ко дну серость спортивного чиновничества? Я вот не представляю, о чем глубинном — в этой сфере — можно говорить с пожарным, десантником, пограничником; на некоторых детях системы вообще природа отдыхает.
— О, как ты завернул — не сразу сообразишь, кого имеешь в виду. Да это и неважно. Серость спорта и пораженчество — вот что тянет прессу под лед. Отбивает у журналистов охоту писать, а у читателей — охоту читать. Вызывает тоску, сонливость и апатию. Нужны победы — и тогда всем будет хорошо. А чиновничество, власть… Главное, чтобы они помогали спортсменам — и не мешали журналистам. Сегодня, в принципе, давление в норме. И слава богу.
— Предвосхитил следующий вопрос: каковы отношения со спортивными бонзами сейчас? Доступность? Конфликтогенность?
— Бережков оставил в наследство хорошие отношения с властью. Я их не испортил, почти. Конфликты, естественно, случаются, но носят такой рабочий характер. Телефонные звонки, повышенные тона — нормальный рабочий процесс. Максимум — временный разрыв дипломатических отношений.
— Тем не менее за 25 лет «ПБ» пережил немало судебных процессов. Ты не подбивал, сколько? И какой счет?
— Никогда не вел такой подсчет. Статистика вообще не моя тема. Но счет, думаю, победный. Хотя «Петля Корбута» (речь о бывшем министре финансов Николае Корбуте, который возглавлял гимнастику. — Naviny.by), конечно, пошатнула «Прессбол» чисто конкретно. Некоторое время пришлось приходить в себя.
— Нынешний среднестатистический читатель газеты — кто он?
— Мне уже задавали этот вопрос, и я не нашел другого ответа, кроме: среднестатистический читатель газеты — это я сам. Что мне нравится или не нравится, то и читателю нравится или не нравится. Может, это самонадеянно, но я не знаю способа качественно отмониторить вкус и цвет именно «бумажной» аудитории. Интернет здесь точно не помощник. В онлайне какой тестер ни запусти — налетят тролли. А газету все-таки читают хорошие, спокойные люди. Я в этом убежден.
— Следующим мог быть вопрос о среднем сотруднике «ПБ» и топ-писателях, бывших и нынешних. Но ответ понятен: Борисевич, Бережков, Новиков и еще пара-тройка перьев. Давай иначе: ты можешь назвать тройку или пятерку материалов, запавших в душу за четверть века?
— Хороший вопрос. Тройку или пятерку? Ну, давай считать.
Интервью Борисевича Сарычеву «Берегите серебристых лис» — блестящий текст на 10-летие «Прессбола». «Левый поворот» — Новиков гусеницами прошелся по Глебу. «Чемпионы выпивают до дна» — Щурко разговорил Пудышева и дал новую жизнь жанру интервью, где каждый журналист теперь старается вызвать собеседника на откровения про пьянки и баб. «Миг и судьба» того же Сарычева. «ПоГРИБение» того же Борисевича. Безусловно, грандиознейший репортаж Бережкова из Болгарии, где местный ОМОН стелил белорусскую хоккейную сборную, а заодно и самого Петровича. «Литманен» Вашкевича. Много было шикарных текстов. Все с ходу не вспомнить.
Но если ты спросишь про любимую цитату за 25 лет «Прессбола», то ответ у меня готов сразу. «Мархель бил мимо, но промахнулся…» — написал Богданов в отчете о договорном матче «Динамо» (Минск) — «Памир», когда нападающий минчан нечаянно забил гол и едва не поломал сценарий.
— Кадры решают всё, особенно сейчас. К следующему юбилею все прессболовские, как у вас принято говорить, аксакалы достигнут пенсионного возраста. Новиков уже открыто говорит, что ему все осточертело и он считает дни до пенсии. Понятно, что в этом никто не виноват, но что с этим делать? Бережков всегда был уверен в прочности тыла. В твоем случае она вырисовывается?
— Новиков сидит в кабинете напротив меня. Вижу его каждый рабочий день и, знаешь, не замечал, чтобы Сергей Юрьич зачеркивал в календаре дни до пенсии. Зато замечаю, что он в отличной форме, много и быстро пишет. Сейчас в сезонном аврале — занимается гандбольным чемпионатом Европы. Переворачивает такие объемы текста, от которых молодой бы порвался на второй-третий день. До пенсии ему еще три года, если не ошибаюсь. По нынешним тучным временам слишком большой срок, чтобы загадывать наперед. И кадрового кризиса в «Прессболе» я не боюсь ну совершенно. Нам многое угрожает, но только не это. Журналистов у нас много — зрелых, взрослых, молодых, авторитетных, прогрессирующих. Коллектив — главное, что есть у редакции.
— Что представляет собой программа юбилейных мероприятий? Слышал, собираетесь устроить праздник «Прессбола» и гандбола.
— Да, будет гандбольный матч «Прессбола» против «Остального мира». «Прессбол» — это команда наших журналистов под тренерским управлением Сергея Новикова. «Остальной мир» — сборная белорусских репортеров, созванная на базе ребят из Белтелерадиокомпании. 16 января, Филимонова, 55/2, начало в 14.15. Приглашаю всех желающих, будет интересно.
— Все это могло быть хорошо при других обстоятельствах. Мне кажется в корне неправильным устраивать обильные торжества в условиях некомплекта. Предполагаю, что ты советовался с Бережковым на эту тему, и он ответил что-то вроде «отмечайте без меня, не парьтесь на мой счет». Но разве мог быть ответ другим? Не стоило ли ограничиться скромными посиделками за стаканом кефира, а не созывать спортивный капустник, когда один из отцов-основателей — неважно, по делу или нет — полирует нары?
— Ни о каких обильных торжествах речь не идет. Мы не будем рвать баяны и рубашку на груди, запускать фейерверки в ночное небо и заказывать стриптиз, чтобы слава о Малиновской свадьбе по всему свету пошла. Встретим юбилей в игре, в борьбе, для нас принципиально победить в этом матче. По-моему, очень здравая идея. Ее запатентовал Щурко. Серега правильно сказал: «Период сейчас трудный, но разве мы слабые, разве собрались умирать?!»
И мы решили, что умирать как-то рано. И рекламировали этот поединок, и позвали на него зрителей, читателей «Прессбола», и коллег-журналистов различных СМИ. Мы не слабые, мы живые! Будет потом и стакан кефира. Посидим вечером чисто своей прессболовской компанией в одном не пафосном месте. Опять-таки без салютов и фанфар.
— Давай закольцуем интервью. Как бы ты хотел провести 16 января 2041 года?
— Блин, это ж сколько мне лет будет? Шестьдесят… пять… А «Прессболу» — пятьдесят. Ну, как минимум, я хочу дожить до этого хорошего дня. Как максимум — сохранить достаточно сил и здоровья, чтобы крутецки оттопыриться в какой-нибудь пестрой компании. Вот там уже — со стриптизом и фейерверками!
Руслан БАТЕНКОВ, корреспондент «ПБ» в 1995-1997 годах
